Восьмого января отмечался День российской науки. Праздник для страны молодой. В новой России его отмечают с 1999 года, хотя появлению собственной красной даты в календаре ученые мужи обязаны главному новатору Российской империи Петру I. Царю-реформатору, какие бы безумные идеи ни водились в его голове, наверное, и не снилось, что спустя триста лет в лексикон вполне обычного среднестатистического землянина войдут такие слова, как адронный коллайдер, нанотехнологии и инновации, путь человечеству будут освещать не лучины, а светодиодные светильники, а земной шар можно будет разглядеть прямо с экрана персонального компьютера. Единственная «болезнь», лекарство от которой ученым разработать пока не под силу, – коррупция. Что сегодня мешает развитию российской науки, почему будущее за инновационными технологиями и когда же все-таки страна построит инновационную модель экономики? Ответы на эти вопросы ищем вместе с представителем Фонда содействия развитию малых форм предприятий в научно-технической сфере по Омской области Дмитрием Федосовым и директором Омского регионального бизнес-инкубатора Александром Плукчи.
– У журналистов больший интерес вызывает личная жизнь главного наностратега страны Анатолия Чубайса, нежели его профессиональная деятельность по продвижению инновационных технологий. Кажется, они отошли на второй план. Что действительно происходит в этой отрасли?
Александр Плукчи: Нет, об инновациях не забыли, просто на время они ушли в тень, уступив место происходящим в стране политическим процессам. Да и сказано и рассказано столько об инновациях, что от них слегка устали. Впрочем, наука на месте не стоит. А самих инноваторов больше всего интересуют их перспективы развития, финансирование и поддержка их проектов.
– Реально ли совмещать науку и бизнес? Ученые, создав уникальную разработку, останавливаются на достигнутом или стремятся ее усовершенствовать и изобрести еще что-нибудь новенькое?
Дмитрий Федосов: Наука и бизнес – непростое совмещение. Редко встретишь людей, кому удается объединить оба направления. Хотя для меня реальная наука – это как раз и есть совмещение того и другого. Однажды услышал великолепный тост от одного, пожалуй, из самых известных омских ученых – за научно-технический бизнес! Действительно, наука для таких людей измеряется не количеством написанных статей и выпущенных монографий, а конечным высокотехнологичным продуктом. Возглавляемое им предприятие – одно из самых успешных в стране, ему не страшен финансовый кризис, там знают – что бы ни произошло, их уникальная продукция будет всегда востребована.
А. П.: Это единичный пример. Зачастую люди занимаются либо наукой, либо бизнесом. Основная прибыль идет от созданных разработок. Золотую середину найти пока не удается.
Д. Ф.: Мне часто приходится общаться с разными омскими бизнесменами. Смущает их образ мышления, стратегия ведения предпринимательской деятельности, она редко выходит за рамки сферы услуг и торговли. Омские предприниматели остались в основной массе в 90-х годах. Весь процесс зарабатывания денег часто ограничивается формулой: поставщик–склад–магазин–покупатель. Купил подешевле, продал подороже. И ведь постоянно жалуются: в Омске денег нет, вот раньше прибыль была… Бизнесмены ноют и подчас необоснованно обвиняют во всем власть. Они лишь начинают приходить к осознанию того, что нужно организовывать собственное производство. Продукт, который будет продаваться за пределами области, страны. Им не хватает решительности, ведь для этого нужно больше знаний. В последнее время, правда, предприниматели активнее занялись сельхозпереработкой, но направление только-только начинает развиваться.
– Кто «задает тон» в инновациях – столица или регионы? На прошлой неделе назвали лауреатов молодежной премии президента РФ в области науки и инноваций. В списках «звезд» представители лишь двух столиц – Питера и Москвы…
А. П.: Нельзя сказать, что тон задает Москва. Никто не скажет, что ребята из провинции менее умны, талантливы, чем их столичные коллеги. Кто бы что ни говорил, но в таких случаях поддержать пытаются своих. Хотя сейчас они свои. Ведь многие как раз и приезжают из регионов в Питер и Москву за поиском лучшей доли. Столица их привлекает финансовыми возможностями. К примеру, наш регион старается переломить ситуацию. У нас есть программа по улучшению жилищных условий молодых инноваторов. Региональный бизнес-инкубатор содействует в этом вопросе. Недавно мы провели переговоры с агентством жилищного строительства и Омской региональной ипотечной корпорацией. Думаю, вскоре молодые ученые получат квартиры.
Д. Ф.: Гранты – это поддержка фундаментальной науки. А многие ли ученые дошли в жизни до продаж, до ведения бизнеса? Продажи конечного продукта – свидетельство востребованности твоего труда. В противном случае ученый просто занимается научным эгоизмом.
– Коррупция и бюрократия тормозят процесс внедрения инноваций?
А. П.: Коррупция в инновационной сфере, наверное, тоже должна быть инновационной. Нет, честно скажу, до инноваций она не дошла. Могу привести пример бизнес-инкубатора. Чтобы к нам попасть, потенциальные резиденты должны пройти конкурс. А в состав конкурсной комиссии входят представители бизнес-инкубатора, министерства экономики, вузов, предприниматели. При такой организации коррупционной составляющей быть не может. Более того, когда готовимся к конкурсу, то шерстим все базы, сами ищем инновационные компании, сами к ним идем. А кто-то нас потом еще и журит за это.
Д. Ф.: Есть понятие – общественная экспертиза. Конкурсность – один из ее элементов. Откровенно говоря, мы гоняемся за любым проявлением каких-нибудь инноваций, научно-технического прогресса. Инноваторы в очередь не выстраиваются, а за ними охотиться приходится. Люди у нас весьма консервативны, им тяжело менять жизнь, пусть и в лучшую сторону.
– Инновационных разработок больше в технической сфере, почему ничего не слышно о них в гуманитарной?
Д. Ф.: Для меня гуманитарная сфера – сфера традиций. Сфера, которая определяет ход нашего государства. Если хотите, русский менталитет. И какие тут могут быть инновации…
А. П.: Опять приведу пример из практики бизнес-инкубатора. В конкурсе на заселение к нам однажды претендовала одна из омских юридических компаний. Подала свой, по их мнению, инновационный проект. Его суть – облегчить работу судебным приставам. Аргументируют: у каждого пристава в производстве находится более тысячи исполнительных производств, и он физически не может охватить все. А мы за него сможем. Компания и бизнес-план подготовила, и технико-экономическое обоснование. Но когда к нам приходят с такими инновациями, я как заместитель председателя комиссии всегда против. Почему? Для создания подобного предприятия нужно всего-то два юриста-единомышленника и столько же компьютеров. Все. Тем же, кто занимается внедрением технических разработок, необходима гораздо более серьезная поддержка, и эффект от их работы будет куда более значим.
– Каков уровень конкуренции между инновационными компаниями на региональном уровне и в масштабах страны?
Д. Ф.: Конкуренции практически нет. На финансовую поддержку можно рассчитывать практически всем. Если у вас стоящий проект, оформлена интеллектуальная собственность, деньги вам точно дадут.
А. П.: Есть похожие проекты. Например, в Нижнем Новгороде в региональном бизнес-инкубаторе располагается компания, которая, так же как и омская, занимается мониторингом лесных пожаров.
Д. Ф.: В большинстве случаев подобные компании друг другу не конкуренты, так как география их деятельности разная. Но на рынке должно присутствовать несколько разработчиков одного и того же продукта.
– Инновационному бизнесу вроде стараются облегчить жизнь. РОСНАНО выступало инициатором открытия так называемого «зеленого коридора» (через него должен решиться вопрос снятия барьеров во внешней торговле, прежде всего в экспорте) для инновационных компаний, ведутся разговоры о возможных налоговых преференциях…
А. П.: Для инновационных компаний нет льгот. Так же как и для инвесторов – венчурных фондов.
Д. Ф.: Присутствуют лишь некоторые элементы поддержки. Налоговый кодекс предусматривает льготу. Если компания получит деньги от Фонда содействия, то их налогом на доход не облагают.
А. П.: Вот именно, что есть всего лишь элементы. Четкой, стройной системы налоговых льгот и преференций еще не создано. На Западе к инноваторам относятся совсем по-иному, предоставляя различные налоговые послабления.
– Как обстоят дела с венчурным финансированием?
А. П.: Бизнес-ангелу не нужно знать суть инновации, весь технологический процесс. Ему нужно знать, какой доход будет в итоге от разработки. А для этого инноваторам приходится готовить соответствующую документацию, бизнес-план составлять. Пока у ученых с этим проблемы.
Д. Ф.: Если ты хочешь привлечь венчурную компанию, то тебе стоит быть готовым отдать часть бизнеса, вступить с кем-то в альянс. Но народ наш делиться не привык, все опасается... Вообще, сегодняшняя система инновационного финансирования должна учитывать русский менталитет. Я взял и подсчитал, какую сумму можно получить от государства в качестве невозвратных средств на различных этапах развития инновационного предприятия. Получилось до 30 миллионов рублей в течение 4–5 лет. Этого более чем достаточно.
А. П.: Конечно, государство в итоге не попросит у тебя половину бизнеса и не будет диктовать кадровую политику на предприятии. Но внедрять институты венчурного финансирования необходимо.
– А вообще, построить в России инновационную экономику – разрешимая задача? Мы уже встали на иннорельсы или еще прокладываем дорогу? К примеру, в США инновационная модель экономики строилась 25 лет. Если рассуждать логически, то становление образцово-показательной экономики в России ожидается где-то к 2030 году?
А. П.: Первых результатов стоит ожидать уже через пять лет. Процесс запущен, к поддержке инновационных компаний подключились на всех уровнях власти. Наша область только в прошлом году на финансовую помощь предпринимательства, в том числе инновационного, выделила почти полмиллиарда рублей. И в 2012 году финансирование сокращено не будет.
Д. Ф.: Активная поддержка инноваций началась несколько лет назад. Любой проект, даже инновационный, реализуется 5–7 лет. Если и дальше сохранятся и будут совершенствоваться механизмы государственной помощи, то первые итоги не заставят себя долго ждать. Но, разумеется, через месяц и даже через год инновационная экономика в стране не появится.
Беседовала Виктория Стрельникова
