Распахать и накормить
К началу 1950-х годов сельское хозяйство страны находилось в тяжелом положении. Стране катастрофически не хватало продовольствия, и в первую очередь хлеба. Хрущев взялся за решение этой проблемы с присущей ему решимостью, не задумываясь о возможных последствиях.
В 1954 году пленум ЦК КПСС принял постановление «О дальнейшем увеличении производства зерна в стране и об освоении целинных и залежных земель». Госпланом СССР было намечено распахать в Казахстане, Сибири, Поволжье, на Урале и в других районах страны не менее 43 млн га целинных и залежных земель. Как водится, по призыву партии на целину отправились комсомольцы.
Освоение целины в 1954 году началось без предварительной подготовки, при полном отсутствии инфраструктуры – дорог, зернохранилищ, квалифицированных кадров, не говоря уже о жилье и ремонтной базе для техники. Природные условия степей не принимались во внимание: не учитывались песчаные бури и суховей, не были разработаны щадящие способы обработки почв и адаптированные к этому типу климата сорта зерновых. К весне 1954 года на целинных землях Казахстана возникло 120 совхозов. Первоцелинники проживали в брезентовых палатках, трудились в условиях бездорожья и резко континентального климата. Добровольцы работали круглосуточно и круглогодично. На освоение целины выехали примерно миллион человек. Среди них были и
русские репатрианты из Китая, большинство из Харбина, ставшего одной из столиц белой эмиграции.
Китайский город Харбин долгое время считался русским городом – столько в нем жило наших соотечественников после революции и Гражданской войны. Они часто называли себя русскими харбинцами. К ним относятся три группы людей. В первую входят потомки тех, кто приехал в Китай в связи со строительством КВЖД и освоением северо-восточных территорий. Вторая группа включает тех, кто оказался в Китае вынужденно, спасаясь от красного террора после Гражданской войны. Чаще всего это белогвардейцы и члены их семей, интеллигенты, крестьяне Сибири и Дальнего Востока. Третью группу образуют уже советские граждане, оказавшиеся в Китае после событий 1917–1922 года по служебной надобности. Главным образом, это дипломаты, партийные служащие, высококлассные специалисты (инженеры, архитекторы, строители, преподавательский состав), прибывшие в страну для оказания помощи дружественному китайскому народу в деле
строительства коммунизма и развития экономики, а также студенты.
Здесь родилось целое поколение русских, которые не видели, но любили Россию по рассказам своих родителей, знакомых и хотели вернуться на родину. Хотя немало русских харбинцев покинули Китай, уехав в Австралию, Новую Зеландию, США, Бразилию и другие страны.
После входа советских войск в Китай часть переселенцев была насильно этапирована в Советский Союз, где многие бесследно пропали в лагерях. Советские граждане, оказавшиеся в Китае по долгу службы, благополучно вернулись домой, навсегда сохранив неизгладимый след от пребывания на Востоке. Полвека назад, в 1960 году, в основном завершилось недолгое, но столь яркое существование русского Харбина.
Через приграничную станцию Отпор вглубь СССР уходили последние эшелоны с возвращавшимися на родину тысячами русских людей, нашедшими после революции и Гражданской войны
убежище в Северном Китае. С репатриацией самой массовой зарубежной диаспоры заканчивалась история анклава, на протяжении полувека хранившего в изгнании традиции и культуру дооктябрьской России. Но возник вопрос, куда определить несколько десятков тысяч русских людей, заброшенных волею судьбы в Маньчжурию. Тогда было принято решение использовать эти трудовые резервы в кампании по освоению целинных и залежных земель, которая в это время проводилась в стране.
Одних – на Урал, других – на лесоповал
Русская эмиграция никогда не была единой, идейно монолитной. В Харбине жили по соседству коммунисты и монархисты, советские служащие и бывшие белогвардейские офицеры, казаки атамана Семенова и поэты Серебряного века, дети фабрикантов и рабоче-крестьянская масса. Подраставшая молодежь, не испытавшая кровавой усобицы Гражданской войны и затем последовавшего террора, была склонна доверять просачивавшейся пропаганде об успехах новой жизни в СССР, увлекалась идеями примирения и согласия «во имя общей Родины».
После победы над милитаристской Японией советские власти пытались закрепить за собой сферу влияния на россиян-эмигрантов в Маньчжурии. В Харбине работало советское консульство, многие русские получили советские паспорта, был создан ряд организаций, в том числе Союз советской молодежи, издавался журнал «Советская молодежь» (1947–1954 гг.), открыты школы, работавшие по советским программам. В Харбинском политехническом институте до середины 1960-х гг. преподавание велось на русском языке.
После войны советское влияние стало определяющим. Белогвардейские организации были распущены, пропаганда «белой идеи» запрещена. Стали поступать советские книги, газеты, кинофильмы. В школе учились уже по советским учебникам. Но при всем этом сохранялся старорежимный уклад. По воскресеньям люди шли в церковь, соблюдали пост, в каждом доме в красном углу висели иконы.
Каждый праздник обставлялся особым набором яств. Все трудились основательно и серьезно. И не просто «вкалывали», а умели развернуть дело, собрать капитал, обучиться необходимым профессиям, завести деловые связи с заграницей. Потому-то русская колония выделялась в массе бедного тогда китайского населения относительным благополучием и порядком.
Первыми репатриантами из Китая в СССР в 1947 году были русские шанхайцы и тяньцзиньцы. Репатриация была вызвана нестабильной политической обстановкой в Китае, гражданской войной в стране. После оформления документов в генконсульстве СССР и ажиотажной погрузки в сентябрьский день 1947 года турбоэлектроход «Ильич» с русскими на борту по реке Вампу и далее – по реке Янцзы вышел в Восточно-Китайское море и взял курс на порт Находка. Вторая группа русских из Тяньцзиня отплыла на родину на теплоходе «Гоголь». Репатрианты добровольцы, прибывшие из Китая,
проходили упрощенную фильтрацию в порту Находка и ставились на учет МГБ. С марта по ноябрь 1946 года из Шанхая в СССР репатриировали 235 детей, преимущественно подростков,
которые были переданы в систему трудовых резервов Урала, Сибири и Дальнего Востока, а позднее трудоустроены преимущественно на предприятиях Свердловска, Читы и Иркутска. К 1 декабря 1947 года из Шанхая и Тяньцзина в СССР было репатриировано в общей сложности 5572 человек. Согласно данным МВД СССР, на начало июня 1948 года из Китая прибыло 6027 человек.
Взрослые репатрианты, в основном мужчины, прибывшие из Шанхая, были отправлены на лесоповал в Магадан.
В числе репатриантов были и лица, насильственно перемещенные в СССР. Их насчитывалось несколько тысяч человек. В 1946 году они все были осуждены за сотрудничество с японскими оккупационными войсками в Маньчжурии и большая их часть была отправлена в уральские лагеря.
Большинство заключенных содержалось в Востурлаге МВД в городе Тавда, в лагере на станции Азанка и в Северураллаге. Они были заняты в основном на лесозаготовках и деревообработке,
обслуживании промышленных предприятий и в дорожном строительстве.
В 1947-1951 гг. несколько сотен репатриантов, добровольно вернувшихся в СССР, также были осуждены и попали в лагеря. Только в 1956 году большинство репрессированных репатриантов
было освобождено из заключения. По некоторым данным, под расстрелы и в лагеря попали тогда около 60 тысяч русских жителей Манчжурии (из них 25 тысяч – харбинцев).
Харбин перестал быть русским
Массовый отток русских эмигрантов в различные страны начался в 1952 году, когда СССР передал Китаю КВЖД, Порт-Артур и Дальний. Отношения с Китаем стали ухудшаться. Лозунг
«Китай для китайцев» привел к тому, что к 1953 году учиться россиянам в Китае стало практически невозможно, сложно было найти работу. Обучение в учебных заведениях, готовивших кадры русских инженеров и экономистов, стало проводиться на китайском языке. Многие средние специальные учебные заведения были закрыты.
Призыв из СССР к возвращению на историческую родину в среде русской эмиграции был воспринят по-разному. Поэтому, когда одновременно стали вербовать на выезд миссии из Канады,
Австралии, Аргентины, Бразилии, ЮАР,значительная часть харбинцев подалась в эти страны. Советский консул, в свою очередь, на собраниях и встречах рисовал перед русскими эмигрантами
дивные картины будущей жизни в Союзе. Репатриантам гарантировались все права, бесплатное жилье, работа, учеба, материальная помощь. Страна нуждалась в привлечении дополнительной рабочей силы, что было связано с нехваткой трудовых ресурсов в аграрном секторе из-за изменения баланса сельского и городского населения СССР и с провозглашением курса на развитие сельскохозяйственного производства за счет освоения целинных и залежных земель в Казахстане, на Урале и в Сибири.
Очередная волна (1954–1956 гг.) уже массового оттока русских из Китая в СССР началась в июне переломного 1954 года, после смерти Сталина.
Тогда в Харбине еще проживали 9 тысяч русских. На «освоение целинных земель» уходили эшелоны с россиянами. В 1954 году разрешили свободный въезд из Китая в СССР всем изъявившим желание работать на целине.
В 1954 году из КНР в СССР выехали 6005 семей (27 216 человек). В Омской области была размещена 151 семья (454 человека), в следующем году – 402 семьи (1713 человек). В составе первых партий переселенцев преобладали специалисты с высшим и средним образованием, профессии которых в большинстве своем не были связаны с сельскохозяйственным производством. Нецелесообразность
использования в сельском хозяйстве высококвалифицированных трудовых ресурсов предопределила выезд многих переселенцев в города. В целом из КНР в СССР в 1950-е гг. выехали более 230 тысяч человек. Многие представители русской диаспоры уезжали в Советский Союз по облегченной процедуре на освоение целинных земель.
Отбор на станции Отпор
На пасхальной неделе 1954 года в Харбине было объявлено о решении советского правительства предоставить возможность выезда всем желающим поехать на целину. Город разделился.
Цена возвращения на родину устроила далеко не всех. Свежи еще были в памяти и аресты тысяч ни в чем неповинных людей в августе-сентябре 1945 года. Но многих перспектива несколько лет
распахивать залежные земли на Родине не испугала.
Русский Харбин собрался на целину. Особенно молодежь с энтузиазмом рвалась строить коммунизм – «светлое будущее всего человечества». Люди продавали, как правило за бесценок, недвижимость, мебель, утварь, оформляли документы, собирали множество справок для переезда в Советский Союз. Генеральное консульство СССР в Харбине развернуло большую работу по оформ-
лению документов на отъезд. Русский Харбин гудел как пчелиный рой. Люди еще не успели осознать то, что с отъездом они навсегда расстанутся с теми, с кем вместе жили, росли, учились, кого
любили. Распадались даже семьи. Но это не останавливало.
На советской территории, на приграничной станции с суровым названием Отпор (позднее ее переименовали в Дружбу), проверялись паспорта, производился пограничный таможенный досмотр, и переселенцы получали подъемные деньги – 3000 рублей на главу семьи и по 600 рублей на каждого члена семьи. Здесь же пограничники отнимали все «неположенное» – иконы, книги, граммофонные пластинки. На границе эшелоны встречали «покупатели» живой силы из целинных хозяйств Сибири и Казахстана. Они ходили вдоль эшелонов, заглядывали в вагоны, заговаривали
– выбирали семьи с работниками покрепче и моложе. Тут же объявляли о месте назначения.
Репатриантов отправляли по регионам Сибири и Урала, а также в Казахстан с его огромными территориями целинных земель. Поселить прибывших часто было некуда. В большинстве случаев их временно размещали в зданиях школ, пустующих в каникулы. Встречали по-разному. Мол, раз приехали из Китая, значит, китайцы, но почему-то говорят по-русски, а раз русские, значит, беляки. Советская пропаганда хорошо обработала население страны, вбив в голову, что за границей могут быть только белобандиты или враги народа.
Мало в Сибири латышей, литовцев, немцев и других ссыльных, так еще из Китая русских привезли, которых почему-то «целинниками» называют. Целинниками ведь принято считать молодых ребят, приехавших по комсомольским путевкам, а тут великовозрастный народ, и даже старики и старухи. Но большинство местных жителей в сельских районах смотрели на приехавших «китайцев» с любопытством и удивлением, поражаясь чистоте русского языка приезжих.
Почти 30 тысяч русских харбинцев в середине 1950-х годов вернулись в Советский Союз. Этих разных людей объединяет Харбин, где прошла часть их жизни. Китайским городом с русской судьбой называли его сами китайцы.
Родившиеся в Поднебесной, а теперь граждане России, они и их потомки, бережно хранят семейные документы и старинные фото. А каждую круглую дату освоения целины они отмечают
как очередной юбилей своего возвращения на родину. В этом году они отметят 60-летие целины и своего воссоединения с Россией
